Начало 2000х годов, Полтавская область. В центре внимания – деревенское кладбище.
Тамошние курганы являются местом упокоения павших за Карла XVII шведских солдат. Помимо оных, кладбище предоставило последний приют жертвам не то чумы, не то холеры, – тут туманно, — умерших в начале 19 века. Как известно, бактерии этих болезней очень живучи, и могут быть активны в грунте вплоть до нескольких столетий.
Когда летом 2001 года по деревне пронесся слух, что кладбище собираются посетить археологи в поисках якобы старинного оружия, возможно, сохранившихся в курганах, деревня гудела и стояла на ушах, не желая быть зараженной. Дело в том, что кладбище располагалось на пригорке, и, в случае дождя, сели непременно хлынули бы в реку, а оттуда – прямо в колодцы. Одним словом, возможный приезд археологов не вызвал никакого воодушевления у местных жителей. Были проведены акции протеста, но, как это часто у нас бывает, далее словесных потрясений воздуха народ не продвинулся.
Археологи все-таки приехали. Их было несколько человек, в основном студенты, и научный руководитель во главе. Курганы вскрыли. Но захоронения в них оказались не шведских солдат, а — древних русин. Я лично присутствовал при вскрытии домовины, принадлежавшей, вероятно, знахарю или колдуну. Его тело было помещено в огромный, похожий на корыто, выдолбленный гроб. Голова была отделена от тела, и лежала лицом вниз; на виске – рана; несколько костей перекрещены; стопы вывернуты. Колдуна, скорее всего, убили. Любопытно, что обычай хоронить подобным образом неспокойных покойников был известен в более поздний исторический период. Но, похоже, что и древние русины кое-что смыслили в вопросах о «злых мертвецах». Как бы там ни было, тело был похоронено нетрадиционным способом.
При раскопках следующего кургана, в верхних слоях, обнаружили трупик младенца, датируемый, скорее всего, началом 20 века. Местные бабульки, явившиеся на кладбище изначально поругаться, и оставшиеся там из любопытства, тут же вспомнили, что по рассказам, передаваемым из поколения в поколение, дочь тогдашнего пана забеременела от простолюдина, родила, но, боясь гнева отца, убила ребенка и тайно зарыла в одном из курганов, — после чего сошла с ума, не простив себе греха детоубийства. Таким образом, восемьдесят лет спустя, маленькая невинная жертва была извлечена из забытья и заново предана земле по христианскому обряду.
Ни чумные, ни холерные могильники, к счастью, не были потревожены. Как не были найдены и шпаги шведов.
Однако что странно: в ту самую ночь, когда вскрывшие захоронения археологи ночевали под открытым небом в палатках в нескольких метрах от курганов, по деревне, — и я лично слышал это, — проскакала кавалькада всадников. Утверждать, что видел их, было бы неправдой, но могу сказать со стопроцентной уверенностью, что действительно слышал топот, ржание лошадей, возгласы и взрывы пушек.
Кто знает, что именно побеспокоили те археологи на старом кладбище деревни, получившей свое название благодаря тому, что конь Петра I попал ногой в нору крота, споткнулся, — и царь, чуть не вылетев из седла, в сердцах выругался?
Мы живы – и это главное.
А что там, за гранью – вопрос риторический.